«В истории мировой культуры народы наши должны оставить свой след»
Памяти Евдокии Ивановны Ромбандеевой
Статья написана на основе фонда личного происхождения Е.И. Ромбандеевой
КУ «Государственный архив Югры Ф.506.оп.2.
Кому из нашей огромной страны известно название такого населенного пункта: Хошлог? Не ошибусь, если предположу, что даже большинству населения Ханты-Мансийского автономного округа неизвестно это название. Тем более, что в 1974 году эта деревня исключена из учетных данных территориально-административного деления Ханты-Мансийского национального округа.
Даже сейчас, в 21 веке, до этой деревушки сложно добраться: зимой по зимнику, а в июне и сентябре – по реке. Во время весенней и осенней распутицы попасть в нее можно только вертолетом – вокруг реки, озера, болота. Красивые, труднодоступные места исчезнувшей деревни.
Именно в этой глухой маленькой деревушке Хошлог Березовского района Тюменской области 22 апреля 1928 года в семье охотника-рыбака родилась Евдокия Ивановна Ромбандеева – будущий ученый-лингвист, доктор филологических наук, почетный гражданин Ханты-Мансийского автономного округа, заслуженный работник образования, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, автор словарей и учебников по языку народов манси, автор множества трудов по фольклору и этнографии, сборников сказок, преданий и обрядов народа манси. Любовь и благодарность к своей малой родине и людям, населявшим эту деревушку, она пронесла через всю свою долгую жизнь.
В Государственном архиве Югры создан личный фонд (№ 506) Евдокии Ивановны, пользуясь материалами которого, хочется рассказать о жизни и трудовой деятельности нашей знаменитой землячки.
«…Моя мама Мария Дмитриевна родилась в большой и бедной семье, в шестнадцатилетнем возрасте ее продали человеку намного старше её. За молодую невесту и выкуп дали богатый - больше десятка оленей. Дважды пыталась Мария убежать от нелюбимого мужа, но ее догоняли и возвращали обратно. Затем у неё появились дети, и она смирилась. В 1918 году умер муж, похоронив его, она возвратилась в отцовский дом. Затем вышла замуж за Ивана Ромбандеева - человека бедного и рано осиротевшего. У них родились дочери. Одну из дочерей назвали Дуся.
КУ «Государственный архив Югры». Ф. Фото. Оп. 1. Д. 3254.
Евдокия Ивановна этот древний обычай объясняет так: … «Женский труд и умелые руки мансийской женщины жителями таежного края ценились высоко. Если замечали природные способности молодой девушки, то сватали ее рано и платили за нее немалую цену. По-видимому, в жизни своим трудом она оправдывала эту цену. На оленях, полученных от сватов, отец Марии «уже мог ездить на охоту на [в] более отдаленные, богатые пушным зверем таежные леса и кормить свою жену и своих малых детей, их было еще шестеро кроме моей мамы».
КУ «Государственный архив Югры». Ф. Фото. Оп. 1. Д. 3252.
Казалось, жизнь наладилась - Иван Ромбандеев был удачливым рыбаком и охотником. Трудился в колхозе, был стахановцем, но в 1937 году отец поехал в Саранпауль сдавать пушнину, и там его арестовали. При последней встрече он сказал жене такие слова: «Я никому ничего плохого не сделал. Единственная моя вина – много добывал зверя, рыбы. Выполнял план. А ведь у нашего народа поверье: не бери от природы больше, чем ты можешь съесть, чем ты можешь одеть. И духи водных просторов обиделись на меня, передали в руки чужакам. Был бы я лентяем, волос бы мой не тронули". Так по-своему рассудил свою беду житель тайги...
- Когда мы начинаем помнить себя, свое детство? Так вот, примерно в 4-5 лет Дуся уже привозила воду для своей семьи. Трудности, с которыми пришлось столкнуться и научиться их преодолевать с самого раннего детства, закалили характер девочки, сделали ее стойкой и мудрой.«…Начала я помнить себя с того момента, как стала помогать маме по дому. Жили мы в 3-4 км от берега реки, так как уходили в леса, поближе к дровам и ягелю для корма оленей, да и в лесу теплее при ветре и морозах в 40-50 градусов. Я возила воду для нашей семьи на наших собаках.
КУ «Государственный архив Югры». Ф. Фото. Оп. 1. Д. 3253.
Обычно утром кто-нибудь из взрослых людей села сходит на реку, продолбит там прорубь с маленьким сквозным отверстием на толстом льду, а верхняя часть льда снимается несколько больше и получается яма, безопасная для маленьких водовозов. Дети из нескольких семей объединялись вместе и по нескольку раз в день привозили два-три ведра воды на наших собачьих нартах. Помню, топором из проруби снимаем слой тонкого льда из лунки ковшом, наполняем полные ведра водой, немного постоим, чтобы вода покрылась тонким слоем льда, и отправляемся в обратную дорогу.
Вода, схваченная льдом, не выплескивается из ведра. На каждую небольшую нарту запрягается 2-3 хороших собаки, они тащат воду и нас, маленьких хозяек. Наши северные собаки очень умные. Они любят детей и хорошо понимают их желания».
Первые слова на незнакомом языке Дуся услышала в родном доме: «…Мама была не глупа и очень общительна. За работой любила петь, рассказывать сказки и предания о прошлом, и была очень гостеприимна. По-видимому, поэтому в нашем доме всегда было очень много людей. Проезжающие в зимние лютые морозы останавливались у нас погреться и отдохнуть от изнурительной зимней дороги. Мама всегда их угощала горячим чаем и сахаром. Среди гостей бывали и русские и коми. Хоть мы (и дети, и наши родители), не понимали их языка, но контакт тепла между нами и приезжими всегда был. Таким образом, еще до школы, я могла услышать русскую речь, и может быть, понимала слова: «На - возьми, на - бери», так как у некоторых наших гостей бывали какие-нибудь конфеты в бумажках или просто «подушечки» без обертки: для нас, малышей, это было чудо и радость».
А анализировать свои чувства она смогла позже.
Однажды в деревню приехали незнакомые люди и удивили маленькую Дусю. Один говорил на незнакомом языке, другой-на языке манси, но понимали друг друга и передавали сказанное родителям. «Языки разные, а люди понимают друг друга»,- подумала девочка. После разговора взрослых, родители спросили Дусю, хочет ли она учиться в школе? И, к немалому их удивлению, их скромный и застенчивый ребенок согласился. Это было первое важное решение Евдокии.
Так Дуся стала учиться в школе-интернате. Спустя годы, она напишет:
-…Наши учителя и воспитатели были русские, но это были прекрасные, добрые, терпеливые люди. Они нас учили грамоте, учили жить по-новому, учили мыться в бане. Для нашего народа все это было непривычно. Из теплых уютных больших интернатов, из сытых домов некоторые из нас все же устраивали побеги, возвращались домой в свои холодные, голодные юрты. Бывало так, что некоторые замерзали в пути. Так погиб Володя Сохранов, сделавший попытку пройти около 200 километров на лыжах, но замерз в пути. Хороший был подросток, учился хорошо.
…Наши добрые и сильные, мудрые и умные учителя избавили нас от дикости, привили культуру нашим людям, нашу нищету и слепоту они победили. Теперь все наши дети ходят в школу, получают образование. Жизнь наших северных народов, где царила «полу-дикость и настоящая дикость», преобразилась на моих глазах.
В своих будущих работах о трудностях познания любого языка, она напишет: «Когда я пошла в школу, ни одного слова по-русски не знала. И нас учили - учитель говорил, а мы за ним повторяли. Я запомнила: "Кот Васька ходит. Хвост у Васьки серенький".
- Как вы понимаете смысл этих фраз? А мансийские дети, которые не знали русского языка, понимали эти фразы по-своему:
«Мы знали только два слова "кот" - это оленьи лапы (так мы считали), а Васька - это Василий какой-то. Мы говорим: «Наверно, Василий выделывает оленьи лапы».
Учась в 4 классе, Дуся на уроке узнала, что есть «теплая страна КРЫМ», где огромное море – без конца и края, и нет комаров. Это будоражило воображение девочки, дарило ей мечту: хотелось своими глазами увидеть чудо, рассказанное учителем.
В тяжелые годы Великой Отечественной войны, во время летних каникул, дети вместе с матерями ловили рыбу для фронта, - мужчин не было, искусством добычи рыбы пришлось овладевать на собственном опыте. Многие тонули. В 1943 году на рыбалке утонула 11 –летняя сестренка Евдокии.
«Путь из глухой таежной деревеньки до Москвы»- так назвала свою рукопись Евдокия Ивановна, которая также хранится в наших фондах. В ней она рассказывает о дальнейшей своей жизни.
Окончив школу, как и многие дети коренной национальности, Евдокия отправилась в Ханты-Мансийск, поступила в педагогическое училище, по окончании которого вернулась в Хошлог - учила детей в своей родной деревне, пока не познакомилась со студентами из Ленинграда. Ребята предложили молодой учительнице продолжить образование – поступить в Ленинградский институт. Страшно было девушке – Ханты-Мансийск – и то далеко, а Ленинград?
Старшая сестра вышла замуж. Дуся с мамой остались вдвоем. Было тяжело. Маме не очень хотелось, чтобы Дуся уезжала из дома. «…Но удержать меня уже было очень трудно. Я научилась читать и писать, мне хотелось учиться дальше, своими глазами посмотреть теплую страну КРЫМ, посмотреть на Черное море, которое не замерзает, где зимой и летом тепло и нет комаров! – это было поразительно в моем представлении». И Дуся вновь принимает смелое решение: «…В 1949 году поехала в Ленинград вместе с Колей Садоминым, который поехал после 7 класса в лагерь (институт Герцена летом организовывал лагеря), а я - поступать. До Березова мы ехали на лодке. Там пересели на пароход "Жан Жорес". Мы сами таскали дрова, пароход шел медленно. Затем ехали на поезде. 21 день добирались до Ленинграда и сказали: «Если бы знали, что так далеко, ни за что не поехали бы». В то время хлеб давали по норме, у нас только кусочек хлеба и вода. Наверно, молодыми были, поэтому не помню: хотели есть или нет? В общем, хотелось в Ленинград попасть».
Во время учебы в Ленинграде у Евдокии произошла очередная судьбоносная встреча. Так она расскажет о ней в своих воспоминаниях: «В Будапештском университете преподавал профессор Лакко Дьордь. У него была командировка в Москву. Он сказал, что хочет заниматься мансийским языком, и тут выяснилось, что в Москве нет владеющих им. Сделали запрос в Ленинград и сообщили, что на третьем курсе учится одна манси. Профессора командировали на 10 дней в Ленинград, он обратился в университет, чтобы меня освободили от занятий. На первое занятие он принес книги Берната Мункачи, они написаны на основе общей финно-угорской фонологической транскрипции и латинской графики. Я сказала:
- Мы это: не проходили, я не знаю..." Он виду не подал, а мне было очень неловко, что я еще этого не знаю. Принесли букварь, по нему я его учила. Я ему говорю, что когда пишем, то хорошо, а вот когда читаем - очень трудно. Тогда я еще не знала, что в мансийском языке есть долгие, краткие гласные. Если их не обозначать, то читать очень трудно. Я работала 10 дней. Каждый раз, когда наше занятие заканчивалось, я быстро уходила, чтобы одеться и побежать домой. Профессор шел за мной. Он брал мое пальто и помогал мне одеться. Тогда я еще не была знакома с этикетом. Стою вся красная, одну руку одела в рукав, а другую никак не могу...
Кончились наши уроки, мне заплатили, а профессор подарил мне коробку конфет и набор для ногтей.
1954 году я была уже на 4 курсе. Меня вызвали в Москву. Приехала. Профессор Лакко Дьордь принес рукопись и говорит: "Все примеры проверяем, все ли хорошо я написал. Он читает, я говорю, как нужно. Потом вышла его работа, там написано: "Ромбандеевой". Я венгерский тогда еще не знала - падежные формы, и смутилась - ведь это не я писала, почему же моя фамилия здесь, а не его. Он пояснил: оказывается, просто подписано «Ромбандеевой на память». Изучение северного диалекта мансийского языка. Лакко Дьордь". Такой вот был казус».
Впоследствии, будучи еще студенткой, Евдокия Ивановна составила русско-мансийский словарь. Известный венгерский ученый Бела Кальман написал такой отзыв об этой работе: «Словарь Ромбандеевой рассчитан, прежде всего, на мансийские школы, и там он сослужит хорошую службу. Но не может без него обойтись и языкознание, и мы можем сказать с уверенностью, что появление этой книги – большой выигрыш и для финно-угорского языкознания. Было бы весьма значительно и желательно, если бы появилось и мансийско-русский словарь автора, по возможности, скорее».
КУ «Государственный архив Югры». Ф. 506. Оп. 2. Д. 10. Л. 9
После окончания института Евдокия засобиралась домой, в Хошлог. Это решение удивило и студентов и преподавателей – ей, одной из немногих, прочили место в аспирантуре. После долгих уговоров преподавателей Евдокия поступила в аспирантуру.
В 1964 году Евдокия Ивановна успешно защитила кандидатскую диссертацию на тему "Каузативные глаголы в мансийском языке", получила степень кандидата филологических наук и приглашение на работу в Ленинградское отделение Академии Наук.
Работая в Ленинграде, она осуществила детскую мечту: «Я, когда начала работать в Академии наук, съездила в Крым и действительно - нет комаров. Море большое-большое, конца-края не видно».
О. Славин в статье «Ни один фестиваль язык не возродит», писал: «Что в Ромбандеевой изумляло друзей – ее отчаянная смелость. В 1968 году она вдруг не побоялась переехать в Москву. Ей говорили: «Зачем шило на мыло меняешь? Квартиру в Москве тебе все равно не дадут, а коммуналка у тебя и в Ленинграде есть. К чему уже в достаточно зрелом возрасте менять круг общения?
Но Ромбандеева решила: старое, обжитое место засасывает, а чтоб подняться на новый уровень, нужна перемена обстановки. А что касается жилья, она напрягла все свои силы и через пять лет купила кооперативную квартиру».
За время работы в двух столицах, в 1956-1971 годах, выезжая в научные командировки, она набрала богатейший материал с мансийскими песнями, сказками, материалами по лексике мансийского языка, топонимике, оленеводческой терминологии, описаниями обрядов народа манси.
Большую ценность для исследователей имеют ее полевые тетради, хранящиеся в нашем архиве.
Татьяна Слинкина, старший научный сотрудник отдела мансийской филологии и фольклористики ОУИПИиР писала: «…Ее приезд в нашу глухомань в редкие годы на несколько дней был событием, сравнимым со снисхождением Божьей благодати. Обсуждались новости и события, происходящие в стране, которые сообщала Евдокия Ивановна. А наши жители докладывали ей о своих проблемах. Беседовать с ней, делиться знаниями народного фольклора считалось за большую честь».
Значимой научной работой Ромбандеевой стала статья «Мансийская лирическая песня». Евдокия Ивановна писала:
Пение в народе манси является самым популярным и распространённым занятием. Манси говорят: «Песня – это хороший друг, с песней не заметишь, как прошёл день, с песней далёкий путь кажется коротким, с песней работа кажется лёгкой, хмурый день кажется ясным».
О своей преданной любви к родному языку, Евдокия Ивановна скажет так: «Манси до 30-х годов 20 столетия не имели письменности, не писали, не читали, но создали такой прекрасный язык: стройную фонетическую систему, грамматический строй языка, что мой родной язык не перестает меня восхищать все 50 лет, что я занимаюсь изучением его, как специалист».
Если в период ликвидации неграмотности, в 30-40 годы 20 века отношение к детям коренных национальностей в школах-интернатах было таким, как о нем ранее рассказала Евдокия Ивановна, то несколько позже политика государства кардинально изменилась и Евдокия Ивановна констатировала иной факт:
…Мы же сегодня наблюдаем такой факт, что учитель ошибки учащихся, продиктованные специфическими особенностями родного языка, поднимает на смех. Тем самым наш от природы замкнутый и стеснительный ребенок еще больше замыкается, а в итоге - неуспеваемость, и, как правило, впоследствии определяют такого ребенка в школу умственно отсталых детей. Немало наших нормальных ребятишек, таким образом, было погублено. Не прекратилась эта практика и в наши дни.
В 50-х годах 20 века было принято еще одно ошибочное утверждение. Оно гласило, что народности Севера хорошо овладели русским языком, и им нет необходимости учиться на родном языке. С 1958 года прекратилось издание учебников и учебных пособий на языках народов Севера, которое было возобновлено только через 20 лет, в 1978 году.
Представьте себе, что должна была испытывать она, отдавшая столько лет изучению и развитию родного языка, разработке и изданию словарей и учебников для национальной школы? Ведь эта работа – ее любовь, долг перед своим народом, ее жизнь, наконец?
21 февраля 1989 года состоялось заседание исполнительного комитета Совета народных депутатов Ханты-Мансийского автономного округа Тюменской области в г. Ханты-Мансийске, куда Евдокия Ивановна была приглашена из Москвы.
В.А. Чурилов - первый секретарь окружкома КПСС, предложил ей переехать в Ханты-Мансийск и создать научно-исследовательский центр по изучению языка, культуры народов ханты и манси в этом городе.
«…Я почувствовала, что будет поддержка в моей работе на новом месте и дала слово, что перееду в Ханты-Мансийск для организации нужного округу центра».
Когда в Институте языкознания Академии Наук СССР узнали, что их сотрудница собралась из столицы переезжать в малоизвестный Ханты-Мансийск, то искренне не поняли ее решения. Горячей воды нет, холодная вода – ржавая, условия, мягко говоря, так себе. А Москва – центр России, здесь у Евдокии Ивановны есть кооперативная квартира, с «голубой горячей и холодной водой».
«Мое решение о переезде дирекция Института сочла неразумным, а в отделе Севера при ЦК спросили, не пожалею ли позже о своем решении. Ответила, что не пожалею, потому что "я еду в свои родные края".
Откровенно говоря, Евдокия Ивановна и сама сомневалась – возраст уже немолодой, даже поставила условия властям Ханты-Мансийска, что согласится на переезд только при том условии, что ей будет предоставлена двухкомнатная квартира, так как в одной из комнат должна будет разместиться библиотека с редкими изданиями, некоторые из которых имеются всего лишь в нескольких экземплярах в мире.
Но власти округа пошли на все ее условия, переезд состоялся, и Евдокия Ивановна возглавила Лабораторию комплексных исследований языков, фольклора, материальной и духовной культуры обских угров.
«Так оно и оказалось, - пишет в своих воспоминаниях Евдокия Ивановна в 2003 году, - до сих пор я живу в квартире без горячей воды, а зимой в морозы хожу в баню мыться, стою на автобусной остановке в ожидании транспорта. Что делать, Ханты-Мансийск - есть Ханты-Мансийск! Научные кадры здесь не в большом почете, а ходить и просить ученые не привыкли, да и времени нет на хождение по кабинетам больших начальников, от которых зависит судьба человека».
Работая в институте, Евдокия Ивановна выполняла работы по духовной культуре манси. В 1991г. была издана книга «Душа и звезды», а в 1993 г. «История народа манси (вогулов) и его духовная культура». За эту книгу депутатской Ассамблеей малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Е.И. Ромбандеева была удостоена премии "Звезда Утренней Зари" в области гуманитарных исследований.
В марте 1991 года Евдокии Ивановне предложили возглавить будущий Научно-исследовательский институт возрождения обско-угорских народов (ныне – Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок), который создавался на базе лаборатории, но она отказалось, мотивируя это тем, что у нее «…нет способностей для административной работы, моя стихия - НАУКА, исследовательская работа», и продолжила работу в институте в должности старшего научного сотрудника и
В 1998 году Е.И. Ромбандеевой была присвоена ученая степень доктора филологических наук.
В институте Евдокия Ивановна работала до ухода из жизни в январе 2017 года - филолог, финно-угровед, крупнейший специалист по языку, фольклору и этнографии народа манси. Награждена орденом "За заслуги перед Отечеством" II степени.
Прекрасные слова в статье о Евдокии Ивановне «Хранительница жемчужного слова» сказала Мария Николаевна Мадьярова:
«С особой теплотой она относится к сотрудникам Государственной библиотеки Югры, архива, краеведческого музея…
«Внешне человек сдержанный, даже несколько суховатый, Евдокия Ивановна преображается на глазах, когда начинает говорить о науке, о своей работе, о человеческом предназначении или на другие темы, волнующие ее.
А если вы слышали, как заразительно умеет смеяться Евдокия Ивановна, вам повезло вдвойне. Потому что более обаятельного человека, настоящего ученого, одержимого своей работой, целеустремленного, настойчивого, интеллигентного, трудно встретить в нашей теперешней жизни».
Все возвращается на круги своя… На одном из наших мероприятий она сказала слова, полные любви и благодарности к своим землякам: «Это моя любимая деревня. Она вырастила меня, она вывела меня в люди. Замечательные люди там жили. Деревня, 20 домов. И вот где теперь я, - среди вас, в Ханты-Мансийске. Прошла Ленинград, Москву, Ханты-Мансийск. Работала год и 8 месяцев в Сибирском отделении Академии Наук в научно-исследовательской лаборатории, и если бы не помощь моей деревни, я бы никогда не смогла пройти такой длинный сложный путь».
Е.И. Ромбандеева у деревянного дома, в котором родилась и жила. п. Хошлог Березовского района. 25.08.1998 г.
КУ «Государственный архив Югры». Ф. 506. Оп. 2. Д. 71.
Любовь к родной земле, к своей малой родине, к своему народу – носителям языка манси, Евдокия Ивановна пронесла через всю свою жизнь и была истинным хранителем жемчужного слова народа.
Имя ученого финно-угроведа Ромбандеевой Евдокии Ивановны известно всему миру – оно внесено в энциклопедию "Языковеды мира". Видные ученые – угроведы дали высокую оценку ее работам: академик Бела Кальман, Хонти Ласцло (Венгрия), французский профессор Жан Перро, профессор Янош Гуя (Гамбург), кандидат наук Лизелоттэ Хартунг (Берлин). Труды Ромбандеевой пользуются авторитетом и у отечественных ученых.
Е. И. Ромбандеева с венгерскими учеными: академиком Бела Кальман (первый слева), Киш Андрэ (первый справа)-доктором философских наук, профессором Западно-Венгерского университета. г. Дебрецен., Венгрия. 1975 г.
КУ «Государственный архив Югры». Ф. 506. Оп. 2. Д. 105.
Работы Евдокии Ивановны Ромбандеевой переведены на многие иностранные языки: немецкий, английский, венгерский, французский, эстонский, итальянский, японский.
«Студенты, аспиранты и преподаватели кафедры Финно-угроведения Будапештского университета им. Л. Этвёша непосредственно обращаются к Вашим публикациям, когда знакомятся с вербальной и духовной культурой народа манси. Вы умудренный опытом педагог и ученый, с большим вдохновением оказывали и продолжаете оказывать помощь венгерским исследователям в познании духовной и материальной культуры своего родного народа», - написала Марта Чепреги, - зав. кафедрой финноугроведения.
Доктор филологических наук, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств. Заслуженный деятель науки РФ, заслуженный работник образования Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Автор более 150 научных работ, она искренне считала и верила: «…Мы надеемся, что общими усилиями руководства округом и специалистов, занимающихся изучением культуры народов ханты и манси, мы продлим жизнь языка, а значит и жизнь наших народов. В истории мировой культуры народы наши должны оставить свой след».
М.В. Качаненко, главный методист отдела
использования и публикации документов
КУ «Государственный архив Югры»